WORDS OF PRAISE FOR FISHFOOD
Когда я была совсем маленькой, мы жили в однушке. Потом мы переехали в небольшую двухкомнатную квартиру. Мы никогда не были бедными: родители инженеры, всегда работали, - но мы никогда не были богатыми.
Сегодня же мне приснилось, что я смотрю на карту, и вижу якобы дом, в котором жила, когда была маленькой. Будто бы тогда, лет до пяти, мы были очень богатыми, а потом дом отняло государство, чтоб нам хорошо не жилось, потому что они могут (то есть, я уверена, что не мы виноваты, мы не влезли в какие-то долги, или не смогли оплачивать, или проиграли в казино, или даже продали чтобы кому-то оплатить лечение, например). Как будто мы жили юго-восточнее центра, в ту сторону примерно, где Кузьминки (нет, это типичный пролетарский район, но слово во сне всплывало; там неподалёку Нагатинский затон - ну, возможно; не Коломенское же), на берегу Москвы-реки в огромном частном доме. Не дворец, но особняк, с приличной, но не огромной территорией. И снится мне, что мне года четыре, и мы откуда-то вернулись (на автомобиле?), и заходим домой. На мне симпатичное, но удобное платье (у меня были два или три "принцессочьих" платья, и все они были страшно неудобные, видно, дешевые декоративные, а это удобнейшее). Сегодня день рожденья кого-то из нас, но я не знаю, чей. Видимо, мамин, потому что у мамы в мае день рожденья, у меня в апреле, папин зимой, а во сне всё зелёное и ароматное. Холл дома огромный. Больше, чем многие квартиры. Мрамор, высоченный потолок, влево и вправо комнаты, лестница... мы идём направо в приёмную комнату (проход широченной аркой), потому что мне сказали, что приехали мои сёстры, и я пищу от радости. В комнате светло-пресветло, хотя окон я не вижу, очень много людей, все знакомые, семья. Все празднично одеты, все улыбаются, общаются, у некоторых в руках бокалы шампанского. Я не думаю, я даже уверена, что у нас нет никакого дворецкого или управляющего, но, должно быть, на праздник пригласили повара или двоих и нескольких помощников-официантов чтобы носить, расставлять еду (нет, тут не шныряют официанты с подносами, но явно где-то стоит стол или столы, где можно взять напиток или закусочку). Все и всё вокруг радостное, праздничное, светится и сверкает. Мама с папой здороваются с кем-то, я говорю, идите, я сама - не хочу мешаться под ногами, пусть они со своими друзьями общаются, я пойду встречать сестру и здороваться с теми, кого знаю. Я встречаю друзей семьи и знакомых, я немножко стесняюсь, но кидаюсь всех обнимать, говорю им, как я их люблю, как я рада их видеть. Они немножко удивляются такому проявлению привязанности. Я знаю, что они принесли подарки, я хочу их видеть, даже спрашиваю, но ведь я это я, а не маленькая девочка, и я быстро забываю о подарках и просто хочу общаться. Я спрашиваю, где другие дети, мне говорят, они тут играют в игровой комнате (да, в доме есть музыкальная комната, библиотека и, возможно, даже зимний сад). Я сажусь рядом с сестрой на банкетку, расспрашиваю их, как дела (сестра ещё школьница, очень милая). Потом они отвлекаются, рядом со мной другая моя любимая тётя. Я смотрю на всё это, и ведь я это я. И я едва сдерживаю слёзы. А потом не сдерживаюсь, и начинаю хлюпать носом, а после просто слёзы текут, я не могу остановиться. Тётя видит, что я плачу, она спрашивает, что такое, что-то случилось? Нет, ничего. Но я же плачу, значит не всё в порядке. И я не реву, ничего не прошу, не требую, не жалуюсь, наоборот, пытаюсь сделать вид, что не плачу - странно тёте. А я даже сказать не могу, что я так счастлива тут быть, и так несчастлива, что я знаю, что потом будет. Я пытаюсь что-то сказать, но слова мешаются в кашу, и я как-то умудряюсь только выразить, что я ничего особого не хочу, что никуда не пойду, буду праздновать, мол, не обращайте внимание. А вечером (тут время искажается, как бывает во сне, по-дня как не бывало) устроили небольшой "салют" - запускали фейерверки. Мы вышли из левого крыла к реке, стояли на берегу, и взрослые запускали их в сторону воды (детей, которые к тому времени не уснули, держали за ручку). Было тепло и благостно, а я всё не могла перестать плакать.
Сегодня же мне приснилось, что я смотрю на карту, и вижу якобы дом, в котором жила, когда была маленькой. Будто бы тогда, лет до пяти, мы были очень богатыми, а потом дом отняло государство, чтоб нам хорошо не жилось, потому что они могут (то есть, я уверена, что не мы виноваты, мы не влезли в какие-то долги, или не смогли оплачивать, или проиграли в казино, или даже продали чтобы кому-то оплатить лечение, например). Как будто мы жили юго-восточнее центра, в ту сторону примерно, где Кузьминки (нет, это типичный пролетарский район, но слово во сне всплывало; там неподалёку Нагатинский затон - ну, возможно; не Коломенское же), на берегу Москвы-реки в огромном частном доме. Не дворец, но особняк, с приличной, но не огромной территорией. И снится мне, что мне года четыре, и мы откуда-то вернулись (на автомобиле?), и заходим домой. На мне симпатичное, но удобное платье (у меня были два или три "принцессочьих" платья, и все они были страшно неудобные, видно, дешевые декоративные, а это удобнейшее). Сегодня день рожденья кого-то из нас, но я не знаю, чей. Видимо, мамин, потому что у мамы в мае день рожденья, у меня в апреле, папин зимой, а во сне всё зелёное и ароматное. Холл дома огромный. Больше, чем многие квартиры. Мрамор, высоченный потолок, влево и вправо комнаты, лестница... мы идём направо в приёмную комнату (проход широченной аркой), потому что мне сказали, что приехали мои сёстры, и я пищу от радости. В комнате светло-пресветло, хотя окон я не вижу, очень много людей, все знакомые, семья. Все празднично одеты, все улыбаются, общаются, у некоторых в руках бокалы шампанского. Я не думаю, я даже уверена, что у нас нет никакого дворецкого или управляющего, но, должно быть, на праздник пригласили повара или двоих и нескольких помощников-официантов чтобы носить, расставлять еду (нет, тут не шныряют официанты с подносами, но явно где-то стоит стол или столы, где можно взять напиток или закусочку). Все и всё вокруг радостное, праздничное, светится и сверкает. Мама с папой здороваются с кем-то, я говорю, идите, я сама - не хочу мешаться под ногами, пусть они со своими друзьями общаются, я пойду встречать сестру и здороваться с теми, кого знаю. Я встречаю друзей семьи и знакомых, я немножко стесняюсь, но кидаюсь всех обнимать, говорю им, как я их люблю, как я рада их видеть. Они немножко удивляются такому проявлению привязанности. Я знаю, что они принесли подарки, я хочу их видеть, даже спрашиваю, но ведь я это я, а не маленькая девочка, и я быстро забываю о подарках и просто хочу общаться. Я спрашиваю, где другие дети, мне говорят, они тут играют в игровой комнате (да, в доме есть музыкальная комната, библиотека и, возможно, даже зимний сад). Я сажусь рядом с сестрой на банкетку, расспрашиваю их, как дела (сестра ещё школьница, очень милая). Потом они отвлекаются, рядом со мной другая моя любимая тётя. Я смотрю на всё это, и ведь я это я. И я едва сдерживаю слёзы. А потом не сдерживаюсь, и начинаю хлюпать носом, а после просто слёзы текут, я не могу остановиться. Тётя видит, что я плачу, она спрашивает, что такое, что-то случилось? Нет, ничего. Но я же плачу, значит не всё в порядке. И я не реву, ничего не прошу, не требую, не жалуюсь, наоборот, пытаюсь сделать вид, что не плачу - странно тёте. А я даже сказать не могу, что я так счастлива тут быть, и так несчастлива, что я знаю, что потом будет. Я пытаюсь что-то сказать, но слова мешаются в кашу, и я как-то умудряюсь только выразить, что я ничего особого не хочу, что никуда не пойду, буду праздновать, мол, не обращайте внимание. А вечером (тут время искажается, как бывает во сне, по-дня как не бывало) устроили небольшой "салют" - запускали фейерверки. Мы вышли из левого крыла к реке, стояли на берегу, и взрослые запускали их в сторону воды (детей, которые к тому времени не уснули, держали за ручку). Было тепло и благостно, а я всё не могла перестать плакать.