свет не торт

[store]

Снилась скомканная хрень, но в итоге забавно. То чердак, то самолет... В общем, лечу я в самолете и падаю. Вообще-то я должна была приземлиться удачливо: самолет еще не полностью взлетел, снизу что-то спасет, кресло хорошо прикручено к кабине... Я уверена, что все нормально. И не успела я упасть, посередине падения - раз - я в другом месте!

Очухиваюсь, рядом медсестра, что ли, я аж вскрикиваю, что случилось?! - не беспокойтесь, говорит она, вы на том свете. Как же это я на том свете, если я даже упасть, разбиться не успела? Она пожимает плечами, она за это не отвечает и не знает ничего. Хорошо, говорю я, стараясь не кипеть, ведь она, очевидно, низшее звено в иерархии и может не знать решительно ничего, а кто знает - пожатие плечами, у нее есть другие дела, она уходит.

Я осматриваюсь по сторонам - я в огромном высотном здании, у моего этажа панорамные окна, тут полуэтажи, ступеньки - красота стекла и бетона; веранда с баром, вход во внутреннюю часть, к лифтам, лестницам... что там есть - "реанимационному" центру, магазинам, наверно, к жилым помещениям... Есть люди, не много. Вроде как вечер, я вижу из окна город, состоящий из подобных моему многоэтажек-левиафанов, снизу видно транспорт, вдалеке город заканчивается, и я не уверена, парк ли я вижу или дальше уже сельская местность. Люди идут мимо меня не спеша, некоторые более целенаправленно, в основном одеты в легкую, не то чтобы праздничную, но выходную одежду, достаточно ярко, но не кричаще. Я обращаюсь ко всем, они в основном отмахиваются, говорят, не знают, не волнуйтесь, что здесь все хорошо, что вы мечетесь, у меня дела есть, не отвлекайте. Люди пожилые на вид тоже ничего не знают, но поясняют, что все мертвые тут живут, всех тут восстанавливают, отвечают на еще какие-то вопросы. Короче, ты тут "просыпаешься", и живешь неограниченно. Я смотрю, никто не обездолен - видимо, веками жить в бездельи не получается, и местное население что-то строит, производит, занимается делами; это место как-то так устроено - не живая реальность ведь - что не надо пахать, чтобы всегда еда была на столе (можно не есть, хотя есть приятно), "не живые" вещи не портятся, такие как дома, дороги и вещи (кроме растений, я так поняла по лесу вдали). Место самоуправляется, есть только главное начальство, руководящее собственно вопросами мертвости, что ли, а инфраструктура сама как-то справляется, локальными силами. Кто-то, отмахиваясь, как-то злобно почти, направляет меня к секретарю. Секретарь сидит перед дверью в залу, где сидит руководство именно какое мне надо, по мертвецам. Я задаю свой вопрос секретарше, но она посылает меня, мол, померла и померла, никто с тобой возиться тут не будет (да им пофиг, что облажались - ну, немного, ну, не важно). Я настаиваю. Мне отвечают, что директора все равно нет на месте, но и когда придет она не будет со мной говорить.

Ок, думаю я, она придет, а пока вернусь я спрошу в центре реанимации (ну как, "центре": или это местный филиал из пары кабинетов, или выход из более крупного - наружная часть, с парой кабинетов. Когда я приближаюсь к двери реанимации - на уровень выше, но это полу-уровень, он балконом выходит на нижний, так что я увижу секретаря, увижу, если люди подойдут к вожделенной двери - так вот, когда я приближаюсь, с кушетки на колесах встает человек, получает "инструкцию" из пары слов и уходит. Санитар берется за кушетку, оглядывается - и - ррраз! - толкает ее, попадая в проходящего в нескольких метрах мимо балкона человека, и тот кувырком летит вниз. В лепешку. Или, может, и на фонарный столб или иные структуры напоролся - в клочья где-то там, внизу. Я в шоке. Я обращаюсь к прохожему, что с тем упавшим - он теперь совсем мертв, совсем-совсем. Как, что, как такое возможно - сотрудники "реанимации" относятся к мертвым, как к мясу, их боятся и никто с них, если что, не спросит. Один ожил - галочка есть, он больше не ценен. Я подхожу, почти качаясь, к стойке информации, спрашиваю, как это... Не ваше дело. Да, он такой вот, работу ненавидит, живых и мертвых ненавидит. Я так поняла, многие мечтают работать в "закрытом клубе" реаниматоров, и они друг друга прикрывают; и этот санитар там ради каких-то преимуществ. Я, естественно, возмущена до предела, информация отвечает мне чуть ли не "ну и что вы сделаете? какие у вас есть другие дела?" Я их там перебить готова, поняв эти вещи, и лишь то, что я ценю существование, не позволяет мне кинуться на них всех просто с ножкой от стула! Мы находимся в загробном мире, поэтому моя ярость начинает как будто гореть черным огнем, волнами прочь от меня. стоявшая у стойки рядом дама вскрикивает и отбегает, сестра со стойки информации ныряет за дверь, люди подальше вздрагивают - в зависимости от того, насколько они рядом; пол подо мной как будто покрыт белым шумом, волны расходятся кругами и будто коробят, искажают текстуры и контуры пола, даже потолка (тут низкий), столиков и стульев ресторанного дворика; метров через 5-7 "волна праведного гнева" уже, видимо, теряет почти всю силу: люди сторонятся, ужимаются, идут быстрее, но не боятся по-серьезному. Я иду, и, заметив реакцию прохожих, сдерживаюсь, ведь они не виноваты (ну, пока я не узнала, виноваты ли они).

Я возвращаюсь к секретарю, и узнаю, что пришло собрание управляющих. Я врываюсь в зал, несмотря на то что мне пытаются помешать, и выплескиваю все свои чувства на них. Я немного собираюсь, я не вываливаю на них рёв, вопли, крики и все в каше, я излагаю мысли связанно, но я перебиваю всех. Не, я даже сначала знакомлюсь с обстановкой. В большом-большом помещении, окна панорамные, потолки высоченные, стоит большущий овальный стол; руководителей разного уровня человек двадцать. И директор, и советники, представители чего-то рангом младше. Меня узнают (удивляясь немного, но, видимо, сочтя, что я по делу, пусть не к месту), говорят, не, твой дедушка пока еще не директор. Директор - знакомая мне лишь понаслышке одна из бывших библиотекарей, в войну руководившая профсоюзом библиотеки и еще чем-то отличившаяся. Я также с удивлением узнаю свою текущую начальницу среди советников рангом помладше, но мне говорят (свысока, но информируют), что она тут не на постоянной основе, только часть того времени что спит - когда надо, зовут. И, понятно, не помнит об этом, бодрствуюя. Я понимаю, что не всякого возьмут в круги руководителей не по причине личностных, а каких-то особых потусторонних качеств, которые должны быть. Духовность, но не в смысле морали. Я не даю им говорить, я требую ответа, как это они допускают, чтобы их же санитары убивали людей навсегда, как это все так плохо работает - и так далее, и я уже забываю про свою личную проблему, я просто взорваться готова от творящейся массовой Несправедливости. Зачем вообще нужны такие в приемной из мира живых! Ну как же, отвечает мне кто-то не из главных, нужна особая Молитва... - а я уже поняла, что чушь все это, о чем и сообщаю, что никакая молитва быть не может, ведь, если бог есть (ну, на тот свет я уже попала, я готова многие вопросы пересмотреть), таких дрянных персонажей не брали бы, значит, любой может пробуждать вновь поступивших... значит вообще такой огромный механизм не нужен!.. Ну как же, отвечает мне уже директор, слегка обжигаемая начавшим перекипать из меня гневом, тогда нас никто слушать не будет. То есть, они выполняют какую-то необходимую функцию, но они раздули необходимость полномочий и деятельность сверх того. Так как меня все еще плохо слушают, я уже не сдерживаюсь, и почти все вынуждены слышать меня (их не так колеблет мое влияние - они не рядовые люди - но окружающая среда дрожит и теряет существенность. Я продолжаю речь, ищу новые аргументы, включаю все ораторские возможности...

будильник уже невозможно игнорировать. Я резко вдыхаю, словно всю ночь не дышала. Я дышала, просто было жарко душно, с одной стороны батарея, с другой окно, одеяло жаркое, без одеяла холодно, в ночнушке жарко, в матрасе яма между половинами... Вместе с Фолаутом, играным днем, читаной научной фантастикой, смешанный с новостями и моим лютым воображением, сюжет вылился в такой вот коктейль.

Пока добралась на работу, решила, что мертвые там живут в четырехмерном пространстве. Шарик планеты на том свете четырехмерный, поэтому места хватает всем. Как если на плоскости круг (аналогия Земли), на нем точки, а мы теперь из этого круга восстановим трехмерную сферу! А так мы трехмерную возвели на одно измерение выше. Поэтому хватает места и разнообразия: современные мертвецы живут в современном Каире, а древние мертвецы, если они хотят, живут в своем древнем-предревнем Египте, и не вылезают из него. Он вроде как там же, а вроде как отдельно, смыкаясь с более новыми/старыми, но не пересекаясь. Можно хоть пешком уйти из Парижа в древнюю Грецию (если очень, очень долго идти).